Максим Кононенко: Великий пост
Начался Великий пост. Я не христианин, однако вот уже лет десять *у нас культурный форум* в уверенности, что нечто сверхъестественное все-таки существует. И живу соответственно этой уверенности – как будто у меня в мозгу установлена камера скрытого наблюдения небесного КГБ.
Причем это я сам ее там установил – потому что мне такой способ жизни вполне себе нравится.
Однако же, повторюсь, я не христианин. Да, я живу в стране, которая пытается считать себя православной, я живу в православной культуре, я крещен при рождении, и ребенок мой тоже крещен. На Пасху мы всей семьей красим яйца и в ответ на родительское «Христос воскресе!» без кривляний отвечаем положенное. Но все же это некий минимальный культурный набор. В церковь я не хожу, Христа за Бога не почитаю (хотя и не исключаю того, что Бог может быть и Христом тоже, он же все-таки всемогущ), да и патриарх наш мне не очень-то нравится.
Но все же с годами здоровья не прибывает, и постновогодний угар с его многочисленными рецидивами где-то как раз к началу февраля приводит тело и разум в смятенное состояние. И как-то само собой начинает хотеться смирения. А тут раз – и как по заказу ортодоксальный и бескомпромиссный православный Великий пост.
И знаете, как-то просто хочется его соблюсти. Без фанатизма, конечно, без челобития и молитв. Если вы хотите поговорить с Богом – поверьте, для этого совершенно не обязательно открывать рот. А вот очистить свой разум от всякой лингвистической скверны (всего-то пять словооснов!) и от дурных пожеланий хочется в это время ничуть не меньше, чем выведения из организма продуктов распада этанола разных сортов.
И вот когда вы придете к посту как к естественной надобности, а не как к суровой необходимости, когда вы отмените комментарии в ЖЖ, выйдете из Фейсбука и выключите звук на своем телефоне – вокруг вас настанут благословенные тишина и покой. И вы оглянетесь вокруг. Увидите деревья в снегу, играющих во дворе детей, услышите птиц. По крайней мере, со мной произошло именно так.
И в этой благословенной тишине, прерываемой только пением птиц и смехом детей, я внезапно понял, что за тысячу лет ничего не изменилось. И тысячу лет назад в феврале стояли деревья в снегу, играли дети и пели птицы. Единственная разница состоит в том, что тысячу лет назад об этом нельзя было немедленно сообщить в Твиттер, сопровождая свое умиление соответствующей фотокарточкой. И больше никакой разницы нет.
Чего человечество достигло за эту тысячу лет? Ну хорошо, не за тысячу лет, а за последние двести. То есть уже после того, как была придумана республиканская форма правления. Человечество научилось быстро перемещаться на серьезные расстояния и мгновенно связываться друг с другом при помощи радиоволн и электрических проводов. Человечество научилось получать тепло без необходимости кидать в печку дрова и воду без необходимости ходить до колодца. Это, конечно, серьезные достижения, но в качественном смысле они решительно ничего не изменили. То есть они высвободили много свободного времени, но куда люди тратят это свободное время? Что, они создают шедевры, равные творениям Тициана, Рафаэля и Леонардо? Да нет. Photoshop и Painter – мощные программы, они экономят огромное количество времени, которое пришлось бы потратить на смешение красок, – но шедевров на выходе не получается. Или, скажем, текстовый редактор – ужасно удобная штука. У меня такой есть, я в нем пишу эту статью. Позволил ли текстовый редактор, который экономит множество времени за счет избавления от необходимости макать перо в чернильницу и дает возможность неограниченно править текст – позволил ли такой редактор создать шедевр, подобный творениям Пушкина, Достоевского или, скажем, Шекспира?
О музыке, полагаю, мы не станем даже и говорить. Признанная даже Ватиканом самой великой английская группа «Биттлз» по сравнению с Моцартом и Чайковским выглядит, как… Как бы это сказать… Ну вы сами понимаете – как.
«Да причем тут искусство?» – спросил меня нормальный, здоровый человек среднего класса. Двести лет назад я бы родился в деревне и прожил бы в этой деревне всю жизнь (35 лет!) без всяких там Моцартов и Тицианов, а в грязи, вони и кушая одну кашу. А сейчас я могу два раза в год отдыхать на море. «Аргумент!» – соглашусь я. И немедленно спрошу – а если бы вы, например, жили на море? И тут аргументы заканчиваются. Не потому что жителю морского побережья не хочется поехать, скажем, в Москву. А потому что на каждое «а» будет отвечено свое «б», которое ясно покажет нам, что никаких принципиальных изменений в жизни человечества за отчетный период не произошло. Еще сто лет назад для молодоженов усилиями друзей за несколько дней поднимали избу. Сейчас молодожены вынуждены покупать квартиру в многоэтажке за сотни тысяч долларов США, которых у них нет.
То есть научно-технический прогресс, кроме высокотехнологичной медицинской помощи, продлевающей жизнь, ничего реально полезного человечеству так и не дал. Не будете же вы всерьез утверждать, что высшее достижение в умственной деятельности человечества – создание ядерного оружия – это действительно нужно?
Вы будете смеяться, но это была только вводная часть. Самое страшное (прости, Господи) я расскажу вам сейчас. Нет, это не апокалипсис о грядущем конце всего сущего. Это гораздо хуже – последние двести лет человечество прожило зря. И лично у меня нет никаких оснований думать, что следующие двести лет это самое человечество проведет с большей пользой. Скорее всего, прогресса больше не будет. Потому что человечеству совершенно непонятно, что делать. Что было сделано человечеством за последние десять лет? Да ничего! Более удобный телефон, более быстрый Интернет, более реалистичные персонажи в кино – да и всё. Мой приятель Кирилл Мартынов, философ по образованию, радостно пишет в ЖЖ, как он теперь может сидеть в парке со своим ультрадешевым нетбуком, потому что Йота дает ему связь, а Google дает ему Docs. Диоген посмотрел бы на Кирилла с удивлением. Тому для философской работы нужна была только бочка. А Канту и Ницше нужны были только бумага и ручка.
У человечества нет будущего. Человечество не знает, что делать. Боевые лазеры, полеты на Марс (где, как известно, никакой жизни нет), гибридные автомобили и Сухой Суперджет 100 – это не цели. Это, извините, какая-то текущая ерунда. И даже технология индивидуальной рыбной ловли, в которой за последние сто лет был достигнут фантастический прогресс (куда как более значительный, чем в исследовании космоса), все равно не имеет никакого преимущества перед неводом, эффективность которого не изменилась.
А это значит, что кризис не прекратится. Для этого нет никаких объективных причин. Кризис состоит вовсе не в том, что где-то что-то упало и не поднялось. Он состоит не в том, что ВВП перестал расти. Он состоит в том, что никто не понимает – а зачем ВВП нужно расти? В чем смысл этой вот гонки за «промышленным ростом», то есть – за количеством произведенных в Китае и купленных в Америке и России кроссовок, ноутбуков и жидкокристаллических телевизоров? Что принципиально меняется в жизни человечества от того, что оно покупает себе эти кроссовки, ноутбуки и телевизоры, а через два–три года меняет их на новые?
Ничего не меняется.
Монахи всегда это понимали. Уклад быта в тысячелетних монастырях не меняется. И монахи совершенно этим довольны.
А мы, идиоты, продолжаем куда-то бежать. Продолжаем принимать допинг, чтобы бежать быстрее других. И этот наш бег такой же бессмысленный, как бег этих вот спортсменов на Олимпиаде.
Не знаю, как вы, а я решил как минимум до Пасхи остановиться. И хорошенько подумать – а стоит ли вообще бежать дальше?
|
Нравятся мне такие "литературные" приёмы. Взять вначале своё личное (то же новогоднее бухалово с протрезвлением в феврале), наложить всё это на историю человечества, обобщить, сделать всех соучастниками и обвинить.