1. ЦРУ опубликовало документ "Стратегия разнообразия и инклюзии на 2016-2019гг.". Задача - обеспечить найм сотрудников с африканским, азиатским, испаноамериканским, ближневосточным, южно-азиатским и индейским исконно-американским происхождением; лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров; инвалидов и лиц с ОВЗ; ветеранов армии США; и женщин. Цель - превратить ЦРУ в "Наилучшего работодателя", сформировать инклюзивную культуру и наилучшим образом воплотить разнообразие сотрудников в инновации.
Ключевые показатели мониторинга:
1) анализ данных по соискателям работы и по нанятым, а также по уволенным, в разрезе указанных показателей разнообразия и гендера.
2) индекс инклюзии, измеренный на основе восприятия сотрудников, по положительным результатам опроса по 20 пунктам Опросника для Федеральных служащих, в разрезе 5 факторов инклюзии: справедливость, открытость, сотрудничество, поддержка, воодушевление.
Для сотрудников старого образца, будут проводиться тренинги по борьбе с "бессознательным предубеждением" в отношении разнообразия и инклюзии.
Разумеется, показатели справедливого разнообразия и инклюзии (т.е. разнарядки по расовому составу, гендеру и пр.) будут учитываться при служебном продвижении сотрудников.
Ответственность за реализацию 3-летней программы возложена на Департамент разнообразия и инклюзии (Diversity and Inclusion Office) во главе с Директором по разнообразию и инклюзии.
2.
ИНКЛЮЗИТОРЫ.Светлана Алёхина, в своём докладе, посвящённом необходимости создания в России инклюзивного общества, говорила, что наше общество, то есть большинство, должно измениться. Оно должно отказаться от прежних норм существования и стать «включающим обществом». Что это такое, Алёхина не объясняла, но в своём выступлении она сказала достаточно, чтобы можно было увидеть очертания проекта, который предлагается всем нам в качестве будущего.
Светлана Владимировна уверяет, что необходимо изменение общественных устоев и норм, существовавших столетиями. А что такое нормы, и для чего они вообще нужны? Они нужны, чтобы обеспечивать сохранение жизни. Норма - это существование в неких узких границах, внутри которых возможна жизнь, и отклонение за которые - ведёт к смерти общества. Говоря о биологической жизни, Иван Ефремов называл такое существование балансированием на «лезвии бритвы». Поэтому, работа по разрушение границ, к которой нас призывают – это процесс самоубийства общества. Та самая «война с самими собой».
Не случайно, что инклюзиторы заявляют о необходимости нового отношения именно к инвалидам, то есть к людям, которые и представляют собой пример отклонения от нормы в психическом или физическом здоровье. Обучение в коррекционных школах, то есть создание специальных условий, чтобы дети-инвалиды получили возможность приблизится к норме, сторонники инклюзии представляют, как желание «исключить» детей из общества.
Задача инклюзиторов - изменить отношение большинства к болезни и инвалидности.
Люди должны поверить, что болезнь - это просто такая «особенность» человека. И значит, инвалидность ничем не отличается от других особенностей, например культурных или религиозных. А раз так, то желание обучать инвалидов в отдельной школе – это дискриминация и нарушение прав человека. Поэтому, дети с отклонениями должны ходить в общую школу.
Общество призывают «принимать особенности», а не исправлять их. В случае инклюзии – это требование смириться с болезнью, а не лечить её.
Для успеха «войны с самими собой» очень важно заставить общество принять новый язык, чтобы люди, говоря на нём, не чувствовали вкуса и запаха смерти в словах, которые они слышат и произносят. И поэтому, замена слов «ребёнок-инвалид» на «ребёнок с особенностями развития» - это не мелочь, а замена языка жизни - на язык смерти.
Идея «включающего общества» (инклюзии) напрямую связана с идеей толерантности. Толерантность говорит большинству – примите людей с отличиями и терпите их существование рядом с собой. А инклюзия, заставляет общество сделать следующий шаг по указанному пути, и говорит большинству – меняйтесь под запросы людей с отличиями.
Инклюзиторы и толерасты - описывают большинство, как непримиримую и жестокую силу, которая действует насилием и репрессиями. Но на самом деле, сам факт свободного существования в России идей инклюзии и толерантности - опровергает это описание. Так как их внедрение было бы невозможно в обществе, которое уничтожает инакомыслие, а не вступает с ним в диалог. Если бы наше общество было таким, как его описывает Алёхина, она бы просто не имела возможности реформировать образование, ей бы сразу заткнули рот и указали на место. В том то и дело, что единственное, что позволяет таким реформаторам делать своё дело – это терпимость общества и готовность видеть в инвалиде человека, который нуждается в помощи, а не мусор, который нужно поскорее изолировать и утилизировать.
Операцию по внедрению инклюзии я могу описать в виде образа, который, на мой взгляд, как метафора в чём-то верно отражает суть процесса.
Это образ времён войны – живой щит из стариков, женщин и детей, которых гонят перед собой фашисты при атаках на советскую армию. Чтобы сломать оборону противника, враг посылает вперёд себя беспомощных людей, на которых нормальный человек не сможет поднять оружие. А затем, когда враг подбирается достаточно близко – в дело вступает откровенное и не сдерживаемое ничем насилие. Так и в случае инклюзии, за разговорами о милосердии к инвалидам, маячит морда нового фашизма.
Поэтому дети-инвалиды, которыми реформаторы хотят взломать защиту общества, олицетворяют собой новый тип оружия - «мягкая сила». Это не то откровенное насилие, которым многие тысячелетия люди и народы порабощали или уничтожали друг друга. Массовые войны в наше время уже не ведутся огнём и мечом. Созданы новые виды оружия, которые жертва может не видеть, не чувствовать, а увидев, не должна понять смертоносной сути этого оружия и своими руками направить его на себя и окружающих.
Но мало сломить сопротивление общества. Для реформаторов очень важно уничтожить даже возможность для возникновения серьёзного отпора. И тут опять очень важным для них становиться уничтожение норм. Настоящее сопротивление может оказать только сплочённая масса людей. А именно общие нормы и ценности соединяют людей в общество. Поэтому не инвалидам, то есть большинству, говорят - вам должно быть стыдно за свои нормы, не смейте заявлять о них. Как только люди это принимают, они сами налагают на себя запрет на коллективность – на соединение человека с человеком. Они добровольно становятся большой, но безвольной, ничего не значащей массой, не способной бороться с меньшими по размерам, но более сплочёнными группами людей, которые не отказались от своей коллективности. К таким группам, конечно, относятся сами реформаторы-инклюзиторы, но не только. Сплочённое меньшинство создают из инвалидов и тех родителей, которые не могут принять мысль, что их ребёнок болен. Им говорят – общество вас всегда «исключало», хватит это терпеть, боритесь за свои права! Вы не люди «с отклонениями», вы люди «с особенностями» - значит, общество должно создать вам особые условия! А в чём они выражаются, мы, реформаторы, вам расскажем.
И одними детьми-инвалидами тут дело не ограничивается. Светлана Алёхина говорит, что мигранты, люди другой религии, ребёнок у разведённых родителей и т.д. – это всё люди с особенностями, которых общество хочет «исключить» из себя. А так как отличий между людьми можно отыскать предостаточно, то господа инклюзиторы, при желании, могут навыдумывать сколько угодно разных групп, страдающих от «исключения». И все они будут наделяться правом, требовать изменения норм под свои запросы.
Это покажется странным, но в войне за права людей с особенностями, инвалиды - тоже среди проигравших.
Разрушение коррекционного образования отнимает у них реальную возможность преодолеть болезнь и приблизится к норме. А принятие языка инклюзиторов, вообще ведёт к убеждённости, что бороться нужно за право оставаться инвалидом. Потому что, если болезнь, это не отклонение, а «особенность» - то нужно её не лечить, а сохранять и подчёркивать. Это пример инверсии представлений и целей. Здоровые люди всегда были для инвалидов примером в жизни, а стремление стать нормальным было желанной целью. Сейчас всё наоборот. Люди без отклонений – воспринимаются как главные враги, а желание приблизить инвалида к норме – воспринимается как угроза для личности.
Я считаю, что работа по созданию «инклюзивного общества» - это часть глобального проекта по разрушению принципов гуманизма и человека как такового. Это разрушение представлений о человеке, как существе, способном к постоянному преодолению границ своих возможностей, и разрушение взгляда на человечество, как на единое целое, соединённое братскими чувствами.
У всех людей отнимают возможность соединятся в единое человечество на основе братства и общих норм, обеспечивающих каждому жизнь и развитие. И у каждого отнимают возможность настоящего человеческого существования - жизни, которую наполняет смыслом возвышающий творческий труд по самореализации и преодолению границ своих возможностей.
. П N17 
