Поскольку вопросы журналистов про авторство т.н. «манифеста Богомолова» продолжаются, решил все-​таки спросить Владислава Юрьевича об отношении к данному документу.
И вот что он ответил.

«Я, конечно, манифест Богомолова не писал. И тем более не читал. Потому что о манифесте достаточно знать, что он типа против современной Европы. А про современную Европу достаточно знать, что она типа за Навального. (В богомоловском списке европейских тератологических заболеваний этого вида уродства вроде нет, но так о нем и без того всем известно.) А про Костю Богомолова достаточно знать, что он сам был недавно как современная Европа. То есть, был за Навального. А теперь вот он против современной Европы, которая за Навального. А он за старую довоенную Европу, которая, ясное дело, не за Навального, потому что в старину никакого Навального вообще не существовало. Если убрать из уравнения обе Европы, и старую, и новую, которые, как мне кажется, не имеют на самом деле никакого значения для решения поставленной автором задачи, то получим правильный ответ.
Итак, правильный ответ - Костя теперь против Навального. И это главное. И это очень хорошо.
И тут Костя выступает синхронно с Явлинским, который тоже был когда-​то за единопартийного Навального, но теперь решительно против него. И этот мощный дуэт приветствуется той частью интеллигентных навальнистов, которая, когда тяжело запахло от навальнизма, начала энергично искать, куда бы спрыгнуть. Вот им указали куда.
А тем временем я/мы первозванные путинские ветераны, так и быть, принимаем неофита Костю в свои железные ряды. С теми же чувствами, с которыми, наверное, православная община приняла бы в свое лоно выкреста - с любовью и недоумением.»

Режиссер Константин Богомолов в очередной раз похоронил Европу в своей статье "Похищение Европы 2.0". Вот как оценивает ее писатель Виктор Ерофеев.
Похищение Европы.

Надо быть невеждой или очень наивным человеком, чтобы считать, что Европу похитили только дважды. Сначала ее украл бык из мифологии, а теперь, оказывается, увели у худрука Театра на Малой Бронной Константина Богомолова. Я говорю про название его памфлета с кокетливым 2.0. Но Богомолов здесь не первый и даже не второй. Русские славянофилы с настойчивостью, достойной лучшего применения, тысячекратно твердили о гибели, гниении, бездуховности Европы в течение десятков лет. Их сменили малограмотные советские могильщики Европы. Теперь явилось целое стадо новых могильщиков - не помнящих прежних, но вылупившихся из одного с ними яйца. Что за яйцо? Это сущность неуча поучать ученого человека.

Достоевский любил старые камни Европы, но он не любил новых камней. В этом и только в этом похож на него новопреставленный ценитель "исторических" западных ценностей, - назовем его КБ. Достоевский увидел в "Бесах" страшное будущее России. КБ не нашел ничего хорошего в будущем Европы. Вот он подъезжает к дому на прекрасной немецкой автомашине, на нем нет ни одного русского предмета туалета, в доме - европейский комфорт. Он открывает американский компьютер, смотрит на швейцарские часы. Пора! Пора, мой друг, воевать с новыми камнями Европы. Ведь они, эти камни. Где? Во внутренних органах. И скоро погибель.

Ах, как прекрасно до своей смертельной болезни жила Европа, даря миру и нам тоже свои прекрасные подарки! Музыка, философия, литература, театр, научные открытия, индустрия, права человека... Теперь же в своей агонии Запад, оказывается, бредит какими-то тошнотворными квирами, в Америке уничтожает памятники Колумба, все прячутся от толп беженцев, хором сошли с ума на радикальном феминизме, всех донимают фантомные боли харрасмента и абьюза. Ну, и прочие стереотипы.


Совсем не обязательно русскому человеку любить Запад. Но не любить Запад - значит расписаться в собственном убожестве. Почему бы не напасть на язвы Ирана, Китая, Северной Кореи? Почему? Да потому, что нам, Богомоловым, до них дела нет. Но зато нам есть дело до камней Запада, нам, вечным полуевропейцам со стереотипными представлениями об истории и сегодняшнем дне Европы.

Между тем, Европа никому ничего не должна. Мы привыкли думать, что это наша матушка Россия никому ничего не должна и потому она вольна всех судить, будучи исключительно духовным образованием в тисках вечной нищеты и беспросветного авторитаризма. Но Европа старых и новых камней не скрывает того, что прошла через огромное количество испытаний. Не будем про инквизицию, но не забудем ни увлечения коммунизмом, ни 12 лет нацизма, ни страстей по маоизму, охвативших многих студентов в 1968 году.

Европа - это мир сложного, несовершенного и креативного бытия. Она впадает в соблазны веры и безверия, но чтобы понять ее силу, надо увидеть не только странные феминитивы, но и стойкие институты, решительные СМИ, которые отправили однажды в отставку президента Германии, преодолели Трампа, нашли возможность справиться с кризисом брекзита. Видеть вместе с КБ в пожаре Нотр-Дам финал Креста (с большой буквы) - это даже не славянофильство, а зады язычества.

Европа прошла через грехи колониализма, высокомерия и веры в верховенство своих идеалов. Это время заканчивается. Европа ищет новые пути. Порой далекому от Западу человеку они кажутся абсурдными. Но Запад уже смотрел на себя глазами Кафки, гениально размышлявшего об абсурде существования. Не лучше ли таким же требовательным взором, дорогой манифестант КБ, посмотреть на себя и свою родину, страну, из которой за последние годы сбежали миллионы талантливых людей, страну дощатых сортиров и невероятно низкой продолжительности человеческой жизни?

Европа во многом является коллективной копией индивидуального человека. Если у человека есть будущее, он обретет его в Европе. Если нет, - никто и ничто ему не поможет. И уже тем более не поможет такая наивная, беспомощная, примитивная критика, которая предложена в манифесте режиссера КБ. Не учи ученого, поют наши дети, съешь... ну и так далее... Я думаю, что Богомолов искренен в своих критических метаниях. Но это, может быть, даже хуже, чем быть неискренним конъюнктурщиком.

Режиссер может многого не знать. В конце концов, ничто не мешает человеку рассуждать о Европе и ее истории, ничего не зная о Европе и ее истории. Ну, не знает человек ничего об истории падения Восточной Римской империи, преданной Западом. Ничего не знает об ужасах, творимых Ост-Индской компанией. Забыл об Опиумных войнах. О добыче каучука в Конго, с отрубленными детскими руками, если папа не выполнял план по добыче.

Человек, рассуждающий о Европе, ее свободе совести и частной жизни, ничего не знает о том, почему во многих европейских странах до сих пор на окнах не вешают занавески. Их не вешают потому, что были (а кое-где до сих пор действуют) законы, которые запрещают занавески — чтобы добрые люди могли всегда посмотреть тебе в окно и убедиться в твоем добропорядочном поведении.

Богомолов не знает, что в Европе общество и государство — это одно и то же, как «командирский и матерный». Что европейское государство построено на доносе соседа на соседа и на травле всех, кто посмел вести себя не совсем так, как положено в соответствии с последним изданием приличий.

Он не знает, что концепции частной жизни и свободы совести выросли вовсе не из свободолюбия европейца, а из того, что свобода была самым дефицитным ресурсом в Европе на протяжении всей ее истории. В Европе просто не было русских расстояний, которые и создали наше отношение к свободе: это то, что всегда есть и начинается прямо за порогом.

И нацизм не ужасал Европу: он был для Старого Света вполне органичен. Он, в каком-то смысле, стал венцом ее развития и максимизацией всех ценностей: идеи расового превосходства, монополистического капитализма как центра системы, тотального контроля, империализма и насилия.

Стукачество, рабство и вертухайство, грабеж, дележ и шантаж — вот основы европейского благополучия и порядка. Так что Европа ничуть не ужаснулась нацизму. Для нее в нем не было ничего страшного.

Европа ужаснулась советскому солдату. Европейцы были поражены тысячами прожекторов, ударивших им в глаза при взятии Берлина.

Но самый большой ужас они ощутили тогда, когда на улицы Берлина были выкачены полевые кухни, из которых их кормили победители. Они поняли, что им нет никакого оправдания. Варвары оказались цивилизованнее их.

Они могли бы утешиться, если бы наши предки начали рвать их на части. Тогда побежденные могли бы сказать, что побеждены грубым зверем, сломаны дикой силой. Но их лишили и этого последнего утешения.

Им показали, что они побеждены не только военной силой, но и превосходящей их нравственностью. Вот что их ужаснуло. Вот что не дает им покоя до сих пор. Окончательность приговора.

Они до сих пор не могут поверить, что были окончательно осуждены, а наши предки — окончательно оправданы. Что Бог простил нам и взорванные храмы, и ГУЛАГ.

За что?

За кашу из солдатских котелков. За освобождение Освенцима. За борьбу с беспризорностью в послевоенном Берлине.

То, что европейцы вытворяют сейчас, — это не Этический рейх. Ведь за любым рейхом всегда стоит одно и то же. И как за Гитлером стояли Бош, Сименс, Крупп, так сейчас за Байденом стоят Facebook, YouTube и Twitter.

Вся разница — в цвете штурмовиков. Но насилие одно и то же. Требование к единомыслию — одно и то же. И ненависть — одна и та же.

И вот это режиссер должен был понять. Потому что это основы его ремесла — понимание происхождения ненависти. Ненависть — всегда результат любви и угрозы. Мы ненавидим то, что угрожает всему, что мы любим.

Эта ненависть — результат любви к себе. К своему потреблению и гордости как представителей Цивилизации, у которых отнимают и звание, и потребление. Они ненавидят тех, кто настаивает на своих правах и достоинстве на основании труда. Они ненавидят труд и рабочего. И в этом они снова ничем не отличаются от своих предшественников. И в нашей стране они ничем не отличаются от своих ярких радужных коллег в США и Европе.

Так и получаются «норковые революции». Они действительно полагают, что мы должны жертвовать всем: жизнью, трудом, безопасностью, будущим наших детей — чтобы они почувствовали себя комфортнее.