День №7. Поспешай неторопясь (Продолжение)
Добросив меня до Сергино, газелист высаживает меня со словами:
- Ну вот, тебе сейчас вот по этой дороге. Пройдешь километра три, там будет конно-спортивный комплекс, там спросишь.
Пожелав друг другу удачи, мы расстались. Пройдя указанные три километра, я действительно обнаружил конюшню, где трое молодых людей горячо обсуждали что-то свое, мне недоступное.
Я вошел и поздоровался.
- Добрый вечер, это конно-спортивный комплекс?
- Да.
- А говорят, где-то здесь кино снимают? Это у вас?
- Нет, снимают в соседней деревне, но мы завтра туда поедем.
- А как бы мне увидеть руководство киногруппы?
- Дык завтра поедем, они там будут.
- А в массовку там берут?
- Завтра вроде будет, но точнее это у киношников надо спросить.
- То есть с вами завтра можно туда уехать?
- Подбросим, не вопрос.
- А можно у вас тут палатку поставить?
- Можно, почему нет?
Ну вот, все вопросы решены, можно размещаться. Оглядываю территорию конюшни. По моим прикидкам лучше всего ставить палатку справа от въезда, под березой – там хотя бы есть надежда, что меня не затопчут. В процессе установки палатки, ко мне подходит один из парней и сообщает, что он только что звонил киношникам и они сказали, что завтра есть массовка и надо приехать туда к 9.00 утра.
- Только они еще сказали, что там будут снимать толпу жителей деревни, и надо чтоб одежда была деревенская.
Я вспоминаю свою «пижаму» - а чо, я в ней вполне сойду за деревенского. Спешу успокоить парня, ставлю будильник на 7.00 и заваливаюсь спать.
День №8. ХА-ТИМ ФИЛЬ-МУ!!! ХА-ТИМ ФИЛЬ-МУ!!!
Утром, собрав палатку, разыскав «пижаму» и упаковав рюкзак, я уселся покурить около большого котла, как потом выяснилось, для варки овса. Сторож конюшни, представившийся как дед Николай, управлял процессом горения дров в топке котла с помощью хитро загнутой железяки, которую называл ковырялом. Это ковыряло, по его словам, имело массу различных назначений – кроме собственно управления процессом горения дров, оно применялось для открывания крана в водяном баке, закрывания ворот конюшни, управления поведением лошадей, разгона хулиганящих деревенских мальчишек и чего-то там еще – и являлось основным орудием труда сторожа.
Сам дед Николай 76 лет отроду, в свое время полжизни отдал железной дороге, и несколько лет выпивке, затем переехал от жены в деревню и бросил пить (говорит, природа подействовала), устроился сперва в мех. мастерские, потом, после выхода на пенсию сторожем на конюшню. Пока ребята-конюхи занимались погрузкой коней в два грузовика, дед Николай рассказывал мне о жизни в деревне.
- Ну оно конечно тут не сахар, но ежли не пить ведрами, то жить вобщем можно. Вот только работы здесь совсем не стало, мужики-то наши летом в соседней деревне зарабатывают – там хозяйство крепкое, они там и кукурузу сажают и картошку, и ферма у них – есть там, где заработать. А зимой кто на заработки, кто тут чем-нибудь занимается. Денег мало конечно платят – деревня она-таки не город. Опять же свой огород, кто не ленится. Зато тут воздух чистый, красота, рыбалка, опять же продукты все свои без никакой химии. А в городе-то чо? Трубы дымят, люди злые ходят, лаются друг на дружку. Это ж разве жизнь? Вот я щас тут закончу, возьму удочки и на рыбалку, там тишина… Потом домой приду, кошке рыбьей мелочи задам, себе рыбешку-другую зажарю, подремлю чуток и обратно сюда на работу. Так и живем, а чо еще надо? Жена со мной ехать сюда отказалась, детям деревня вообще никак не нужна. А по мне так лучше и придумать нельзя.
Вот ведь оно как. Обычно все наоборот – мужики в деревне спиваются или едут в город на заработки, или и то и другое. А тут…
Наконец все необходимые лошади были загружены, и мы поехали на съемочную площадку.
По приезде, положив рюкзак и шляпу около близрастущих кустов, я отправился записываться в массовку. Вокруг тетеньки, которая занималась регистрацией, собралась небольшая толпа, состоящая в основном из женщин бальзаковского возраста и разновозрастных ребятишек. Тетенька-регистраторша, напрягая голос почем зря вещала, что для массовки нужно больше мужчин, и призывала их быть смелее и подходить-не-стесняться. Однако мужчины не стесняться не торопились и предпочитали курить в сторонке и наблюдать, как будут поступать после регистрации с женщинами. Я оказался чуть ли не первым записавшимся мужчиной. Остальные мужики, видимо убедившись, что это совсем не больно, тоже стали подходить и записываться.
Тем временем собственно на съемочной площадке неспешно шла подготовка к съемкам. Если вы думаете, что это некий очень нервный процесс, проходящий под граничащую с нецензурной бранью ругань режиссера в мегафон и треск подзатыльников, раздаваемых им же (режиссером) различным помрежам (стереотип из различных фильмов и сериалов), вы глубоко заблуждаетесь. Все проходило чинно и даже немного лениво.
Техники не торопясь разматывали кабели, подключали аппаратуру, режиссер без суеты раздавал ценные указания подчиненным, актеры прохаживались по площадке и время от времени перекидываясь короткими фразами. Записанные в массовку граждане с интересом наблюдали за всем происходящим, некоторые щелкали фотоаппаратами. Подошла художник по костюмам и начала раздавать особо непохожим на сельчан участникам массовки косынки в крупный горошек и серые кепки. Затем пришел помреж по работе с массовкой (в киношном просторечии «массовик») и вкратце объяснил задачу:
- Значит, фильм у нас, товарищи, про деревню, как один мальчик ухаживал за лошадьми ухаживал, и тут в стране случился кризис, в деревне кончились деньги, появились долги, и председатель решил продать коней, а мальчик взял отцовское ружье и остановил машины с лошадьми. Вобщем все кончилось хорошо. Значит, вы все будете изображать деревенских жителей, которые пришли к месту этих событий и выражаете свое возмущение, сейчас некоторым из вас раздадут реплики, и вы должны будете в определенный момент времени их кричать. Всем понятно? И еще жители деревни должны между собой переговариваться, а то не будет как в жизни. Все подойдем к грузовикам, товарищи, и начинаем переговариваться. Поактивнее, товарищи, поактивнее, как на собрании! Сейчс будем репетировать. И решите каждый для себя за кого вы будете – за председателя или за мальчика.
Все почему-то решили быть за мальчика (да-а-а, видать здорово власть достала сельчан), я же в силу своей неформальности, решил пойти наперекор толпе и выказать лояльность председателю (за что во время съемок на меня каждый дубль обрушивалась лавина народного гнева).
Когда обещанные реплики были розданы. Начались репетиции. После третьего прохода народ почувствовал себя уверенно – переговаривания были достаточно активными, возмущение искренним а реплики кричались громко, четко и с выражением. Собственно сцен с массовкой было три, и все три (с точки зрения массовки) были похожи друг на друга как граненые стаканы. Но люди отнеслись к работе с пониманием, старались из-за всех сил, и загубленных дубля было всего два. В перерывах между сценами, народ отдыхал тут же на поляне, ребятишки носились прыгали и кричали. Несколько ребят заинтересовались моей шляпой, посыпались вопросы «Дяденька, а вы кто и откуда?», потом они по очереди начали фотографироваться в моей шляпе.
И вот примерно к трем часам дня наша задача была выполнена, и массовик объявил в мегафон «Все работники массовки, пройдите получите деньги!» Всем взрослым раздали по двести рублей, детям по сто.
Поскольку на завтра массовки не планировалось, получив свои кровно заработанные, я озаботился вопросом выезда со съемочной площадки на трассу. Два мужика, с которыми я познакомился в один из перерывов, любезно согласились меня подбросить.
Выгрузившись на трассе и попрощавшись с товарищами по искусству, я довольно быстро остановил небольшой корейский грузовичок, водитель-узбек сказал, что едет до Ижевска. Я посчитал это большой удачей, загрузил рюкзак в кабину и мы тронулись в путь. Всю долгую дорогу до Ижевска водитель рассказывал от том, что сейчас происходит у него на родине. В бухаре у него осталась жена и трое детей, он каждый месяц высылает им по пятьсот долларов. Это очень большие по меркам простого жителя Узбекистана деньги, и не потому что люди бедно живут – живут там, как и у нас по разному, большинство вполне достойно – а потому что все, что является предметами первой необходимости – продукты, одежда и пр. – там очень дешевое. В России на заработках он уже давно, живет в Кирове и даже завел себе местную жену. На вопрос «А как же жена и дети в Бухаре?» ответил:
- По нашим обычаям можно четыре жены. Если хочешь вторую жену, надо спросить разрешения у первой, если согласится, тогда можно. Моя согласилась – я ведь про семью в Бухаре не забываю, деньги шлю, приезжаю, навещаю, детям подарки привожу.
Я подумал, что все-таки удивительные люди – мусульмане. И мудрые. Вот если бы наш мужик поехал на заработки, скажем, во Францию, его жена извелась бы от ревности и подозрений. А у них тишь, благодать и семейная гармония.
В Ижевске водитель довез меня до выездного поста ГИБДД, где мы и расстались.
Было еще не очень поздно, и я решил застопить кого-нибудь в сторону Елабуги и не доезжая километров 30 до города встать на ночевку. После непродолжительного голосования водитель одного из большегрузов воплотил мои планы в жизнь. Около полуночи под свет фар проезжавших мимо автомобилей я поставил палатку и уставший, но довольный завалился спать.
