Цитата:
Диагностика смерти.
27 декабря 2008 года, в 05.30 меня разбудил телефонный звонок из больницы.
В трубке – заполошенный голос дежурного нейротравматолога Игоря Х:
- В.А! Тут ахтунг у нас! Охрана делала обход территории больницы и нашла мой труп!
- На покойника ты не похож. Так орёшь… Тебе и телефон не нужен.
- Да не мой, конечно! Нашего больного нашли под окнами больницы!
Чёрт! Сколько говорил главному: не дело это – размещать нейротравму и нейрохирургию на седьмом этаже. От приёмника далеко, до асфальта – высоко. Допрыгались!
- А кто выпрыгнул? Заплаткин?
- Какой Заплаткин! Никто вообще не выпрыгивал! Ко мне, по дежурству, «Скорая» привезла мужика с разбитой головой. Я его осмотрел. Черепно-мозговую травму - исключил. Рану зашил и отпустил домой. А через полчаса его наша охрана нашла. Снежком его уже припорошило. Несколько капель крови на снегу. Охранники притащили труп назад, в приёмный. Типа: может живой ещё. Какой там – мертвее мёртвого! А в кармане – моя справка. «Дальнейшее лечение в поликлинике по месту жительства». Вы бы приехали. А то меня главный с говном сожрёт. Тем более после того случая….
Приезжаю.
В приёмном покое, в закутке у рентген кабинета, завис над каталкой длинный Игорь. На каталке – синий, плохо выбритый труп. На голове умершего – повязка с засохшим кровяным пятном.
- Ты бы его простынкой прикрыл! – говорю.
- Накрывал уже. Все сразу начинают приставать: «Это ваш жмурик стоит?» А так, ничего: никто внимания не обращает.
- Хорошо. Записи свои покажи.
Читаю «Журнал отказов в госпитализации».
«Выпил», «упал», «сознания, со слов…».
Пульс, давление, число дыханий. Голубая норма.
Сомневаюсь, что Игорь всё это делал: измерял, считал.
Дальше: «Неврологический статус – без особенностей». Не бывает НС «без особенностей»! Описывать его надо.
Так. «ЭХО – ЭГ: без смещения срединных структур мозга. На R - снимках черепа – без костной патологии».
Говорю Игорю:
- Снимки покажи.
Игорь мнётся:
-Тут такое дело…Чёрт меня дёрнул…
- Не тяни. За что тебя чёрт мог «дёрнуть»? Он тебе это место ещё в прошлый раз оторвал!
- Да не делал я снимки! Написал от фонаря…
И смотрит зло.
Снимки - «от фонаря»; ЭХО, видимо, такое же. Запись – шаблонная, «под копирку». Вывод: больного не смотрел и в итоге – труп.
- Давай, Игоряша, так. Это дело мы пытаемся замять. Если замнём - ты, с чистой совестью и трудовой книжкой – на свободу. Увольняешься «по собственному». Поимей совесть. Ты, у нас, только её ещё и не «имел». Остальных всех перетрахал. Договорились?
Если нет – я снимаю пенсне и сваливаю. А ты сам объясняйся с администрацией.
Согласно кивает. Спрашиваю:
- Ты его слушал?
Нет, Игорь, ты совсем умом тронулся! Зачем же его сейчас слушать? Оставь Николай Ивановича в покое. Давай- раздевай его. Готовь «больного» к осмотру. И делай по порядку всё то, что следует делать для больного. Не сумел разобраться с живым – разбирайся с покойником.
Игорь поплёлся к санитаркам. Вернулся через три минуты:
-Сказали, что чужие трупы раздевать в их обязанности не входит.
- Всё верно. Сам раздевай. Осматривай.
Ты уверен, что его не ткнули в бок ножом? А уже от этого он упал и разбил голову.
Был же у нас случай: ударили человека заточкой. Заточка из спицы целиком ушла в грудную клетку. На точечную ранку внимания не обратили. На вскрытии (вот тебе на!) – нашли заточенную спицу, пробившую стенки сердца! А в патанатомию направляли, как умершего от черепно- мозговой травмы.
Осматриваем труп. Труп не «белый». Не похоже на смерть от кровотечения.
Однажды дежурный впопыхах оформил в отделение больного с сотрясением головного мозга. Мест в «родном» отделении не оказалось, и больного поместили в абдоминальную хирургию. А через полчаса он умер. На вскрытии – разрыв селезенки, печени. Умер от внутрибрюшного кровотечения. Дежурант от случившегося – запил. За пьянку его и уволили. Но не за халатность.
Закатили Николай Ивановича в рентген- кабинет. Отупевшая от бессонницы лаборантка погремела кассетами, «прицелилась» …:
- Не дышите! – аппарат зажужжал и щёлкнул.
- Можете дышать! За всю ночь – первый спокойный больной. Вывозите!
На снимках – кости черепа и грудной клетки – целы. А как выглядят легкие трупа в R- изображении – не знаю.
Далее Игорь действовал, заручившись моим согласием, быстро и рационально.
Оформил историю на труп, как на поступившего в отд. нейротравмы, согласно времени его поступления в приёмный покой. Зарегистрировал историю в отделении.
Запись в журнале отказов дополнил фразой: « После дополнительной беседы, больной на госпитализацию – согласился.
Попросил дежурного терапевта «снять» у себя самого ЭКГ.
ЭКГ выявило, что сердце Игоря и безнадёжно здорОво и работает ритмично. В журнале регистрации и на плёнке это ЭКГ приписали ныне покойному Николай Ивановичу.
Необходимые анализы для этого же трупа «нарисовала» дежурная лаборантка. Всё честь по чести. Даже с нормальным анализом спино – мозговой жидкости.
Потом в истории Игорь сделал несколько записей о стремительно ухудшающемся состоянии больного, о безуспешности реанимационных мероприятий и о смерти больного.
Таким образом Николай Иванович Болдырев, поступивший в нейротравму в 04.45 после бытовой алкогольной травмы, скончался , предположительно от тромбоэмболии лёгочной артерии в 08.45. Такая «правильная» смерть - lege аrtis.
На «планёрку» Игорь успел.
- На хрена ты ему ещё и алкогольное опьянение вмантурил, лиходей?- только и мог я сказать Игорю.
Все наши диагнозы на вскрытии подтвердились.
Игорь, честный человек, уволился «по собственному».
Теперь он делает успешную карьеру в гинекологии.
http://onoff49.livejournal.com/60013.html
Логично.
А так всё правильно.