|
Не простой это сказ. Шевелить надо умишком-то, что к чему. (П. П. Бажов)
Не про себя, про людей сказывать буду. А то и про нелюдей… Осемьсот вёрст от Сысерти деревушка имеется. Помпеи называется. Много разрухи осталось тут с тех времён, как сам Колчак к нам с нехорошим намереньем припохаживал. Сплошь руины да земляные кратеры. И грязишша чёрная кругом. С аметистовым вкраплением. Слыхали, поди, от отцов? Помпеевские-то наши и по сей день ничего не строют, так в хаосе и живут — чтят традицию.
Деревушка наша камнем самоцветным славится, а вот ровным местом не шибко богата, куда ни глянь — горы да ложки. Зато прям у нашего завода ладный ложок пришёлся по прозванию Козий: широконький такой, а в самой низинке вроде площадка круглая. Летом, бывало, с молодухами в препёстрых сарафанах там соберёсся, по стакану гранёного хрусталя замахнёшь — и, напримерно, гнус уже не так одолевает. Веселенькое местечко! И вот как-то по осени прикатили к Козьему ложку четыре больших машины с колёсьями. Думали, зерноуборочные, а потом спохватились — откуда им взяться-то тут, зерноуборочным? Народ-то наш зело любопытной: чё да каво? Сбежалися, стало быть, к тому месту, глядят — а в той низинке человечишки толкошатся неместные. Навроде планетян. Волосы длинные висят и лица ни в какую не видать. И достают, слышь-ко, эти волосатые и их ихние служки из тех машин неведомые штуки: огроменные коробки, струменты вроде балалаек, круглый барабан и толстый моток медного провода тыщ на шестьсот-семьсот. В толпе слух пошёл: «Пинфлойт» какой-то говорят, мол, прилетел в наши Помпеи, а мужички, что посмышлёней, на тот провод косятся, кумекают: это ж Медный Полоз и есть! Кто, по старинному уральскому преданию его себе заберёт, тому и богатства будут. Думают, скрасть его открыто иль на яшму-агат выменять? А в то время Пинфлойт закручинился, сидит и помалкиват, а робяты-то наши смекалисты: схватили того Полоза и хотели каждый к себе прибрать, а Полоз-то не дался, видно, заговорённый, пришлось его не по своей воле дружно в соседний заводишко тянуть, в нашем-то электричества давненько не водилось.
Как медный Полоз ожил, так и Пинфлойт с им вместе: из Козьего ложка пошли неведомые звуки. Болбочут истошно, а что — разобрать нельзя. У нас такого отродясь слыхом не слыхивали. Даже на приисках. Пьяные-то мы и то не так шумим. В нашем-то ближнем озерце, поди-ка, все язи и протча рыба от того завывания на берег повыбросилась, а корова Зорька в заводском свинарнике жеребёнком ощенилась. Бабы суеверные с дитями, известно, в бани да избы попрятались, мужики, что поробее, в заводе схоронились, а те, что посмелее — в кустах затаились с малахитовыми чекушками. Один только наш местный, мужичонко блаженный — Ванька, по прозванию Брошник, не спужался, а присел на край ложка, ножки свесил да уши развесил, стало быть, услышал музыку… Да пока слушал, незаметно достал из кармана камнерез да и изладил аметистовую поросюшку. Уж на это дело у нас тут всякий мастер.
Спустя неделю Ванька Брошник, вишь-ко, велел всем выходить. Улетел, говорит, планетянский Пинфлойт к себе на Марс, выходите на свет божий. Помпеевцы повылезли, конечно, немытые, нечёсаные. Кто голодный, кто выпимший, а кто и с родонитовой поделкою. И всё Ваньку мытарят: как мол, тут, да что было, да что за пакость разводили? Так вот, Ванька Брошник помялся немного да и поведал, что чудо он слыхал и видал. Говорит, видал янтарный блин размером с солнце, в который планетянин бил палкою, видал, стало быть, поющую собаку и как мужичишко со странным аппаратом бегал по всей деревушке и останавливался подле самых разрушений. Сказал это, плюнул и пошёл. Разозлились тут люди-то: кто просто обругал, а кто и самоцветным камешком во след бросил, не погнушался.
Несколько лет с той поры минуло. Наши-то заводские уж и позабыли историю про планетянский визит, особливо после того, как серьёзные людишки в военных гимнастёрках к нам нагрянули да настойчиво внушили, что ничего, дескать, подобного, в наших Помпеях и быть не могло. А я вот не забыл… Шёл я как-то мимо нашего ложка да углядел подле него Ваньку Брошника. Сидит себе, мастерит маленькие кирпичики из дымчатого кварца и насвистывает мелодию пригожую. Присел я к нему сбоку, угостил винишком розовым, да спрашиваю: что, мол, за мотив? Глотнул он и молвит: помнишь, дескать, Пинфлойт прилетал? Вот и они наш край самоцветов не забыли. Это их новая песня. «Сверкай, мой чумачечий изумруд» называется. Вот так-то! А ты говоришь «давай выпьем»!
Спасибо «Пинк Флойд», П. П. Бажову, В. Маурину, В. Логинову и А.
=============
эт я наслаждался мелодиями Стены и наткнулся на это.
Первая строчка так и просится в девиз.
_________________
ВАЗ2123-и быстро и везде
------------------------------------------------
Время-зверь не видимый,неумолимый.
|
дьявол развлекается (по мелочам).
Вы тут со своими советами и правда всерьез думаете, что Иваныч свой опус про стиралку запостил, а не очередную скопипащенную херню с просторов тырнета?? То ли пьяные все уже настолько, то ли я вообще хз...