не надо мне войны. никакой. в принципе. потому что глупость это полная. особенно теперь.
а армия начала помирать очень давно. даже не десять лет назад.

Финансовый кризис и шесть столпов русской силы
Автор: Лорен Гудрих и Питер Зейхан
Дата публикации: 03-03-2009

Под руководством Владимира Путина Россия восстанавливает многое из утраченной мощи советской эры. Это делает возможным – и даже вероятным – что Россия вновь станет могучим противником Западного мира. Однако сейчас Россия всего лишь снова на пороге ряда серьёзных девальваций своей валюты, которые могут разрушить большую часть её финансовой системы. Рушащаяся валюта, уход иностранного капитала, уменьшение доходов от продажи энергоносителей и тающие золотовалютные резервы создают на Западе впечатление, что Россия опять стоит на краю гибели [1]. Как следствие, во многих западных странах нарастает самоуспокоенность в вопросе российских возможностей проецирования силы за пределы границ.

Но это Россия. А Россия редко ведёт себя по чьим-то учебникам.

Состояние российского государства

За последние шесть месяцев Россия столкнулась с множеством экономических проблем [2]. Прямые иностранные инвестиции, достигшие 28 миллиардов долларов в 2007 году, сократились до нескольких миллиардов. Два российских фондовых рынка, RTS и MICEX, упали на 78% и 67% каждый по отношению к уровню мая 2008 года [3]. Россияне забрали 290 миллиардов долларов из банков страны, страшась финансового коллапса [4].

Одним из самых болезненных для Москвы финансовых явлений стало резкое падение рубля, который потерял треть своей долларовой цены по сравнению с курсом августа 2008 года. К настоящему времени Кремль потратил 200 миллиардов долларов на спасение своей валюты; колоссальная сумма, если учесть, что рубль всё равно упал на 35%. Российское правительство уже допустило десятки мини-девальваций рубля с августа 2008 года. Курс рубля опустился ниже низшей точки, достигнутой во время краха рубля 1998 года.

Сейчас Кремль стоит перед выбором из трёх вариантов [5]. Первый: он может продолжить защищать рубль, спуская деньги в то, что выглядит, как чёрная дыра. По реалистичным оценкам, это может продолжаться ещё шесть месяцев или около того. Такая тактика уже уменьшила общие российские резервы с 750 миллиардов в августе 2008 года до нынешних менее чем 400 миллиардов в процессе выполнения анти-рецессионных мероприятий, причём защита валюты была всего лишь одним из них. Этот вариант также сведёт будущие российские анти-рецессионные меры к одной лишь защите валюты. Принять этот вариант, по сути, означает положиться на надежду, что глобальная рецессия закончится раньше, чем «порох в пороховницах».

Второй вариант заключается в прекращении поддержки рубля, тем самым разрешая ему обрушиться [6]. Этот вариант не слишком уязвит Москву и поддерживаемые ею отрасли промышленности (такие как энергетический сектор или металлургию), поскольку Кремль, его институты и большинство крупных российских компаний держат свои резервы в долларах и евро. При этом, конечно, малый бизнес и обычные россияне потеряют всё, как это случилось в момент краха рубля в августе 1998 года [7]. Может, это и грубо звучит, но Кремль многократно доказывал – и в имперскую эру, и в советскую, и в нынешнюю – что он решительно ставит выживание Русского государства выше благополучия людей и даже выше их жизней.

Третий вариант во многом похож на второй. Он включает полное отключение валютной системы от международной торговли, низводя её роль до обслуживания товарообмена в пределах исключительно отечественной экономики. Однако поворот к закрытой системе сделает рубль абсолютно бесполезным за границей, а возможно, и в самой России: чёрный рынок и малый бизнес, следуя примеру правительства, перейдут к расчётам в евро, или, более вероятно, в долларах США (русские склонны доверять доллару больше, чем евро.)

В соответствии с преобладающими в Москве слухами, Кремль выберет комбинацию из первого и второго варианта, позволив ряд небольших девальваций рубля, но при этом продолжая частично поддерживать рубль, чтобы избежать его резкого обрушения в стиле 1998 года. Подобный гибридный подход соответствует внутрироссийским политическим привычкам.

Что здесь интригует более всего, так это то, что исчезновение рубля как символа русской силы не особенно беспокоит российское правительство. Вместо дискуссий о путях сохранения российского финансового могущества сейчас идут дебаты о том, как позволить валюте обрушиться. Разрушение символа, воплощавшего часть российской силы последние десять лет, теперь в Кремле воспринимается как данность, так же, как прекратившийся рост экономики, который происходил последние десять лет.

Вашингтон трактует признание Россией своего экономического провала как нечто вроде капитуляции. И нетрудно понять, почему. Для большинства государств – могущественных или не очень – глубокая рецессия в паре с обрушением валюты значили бы потерю возможности проекции своей силы вовне, или даже просто «конец пути». В конце концов, похожие экономические коллапсы 1992 и 1998 годов возвещали периоды, когда российское могущество просто испарялось, позволяя американцам свободно держать под контролем всю российскую сферу влияния. В последние годы Россия использовала силу своей экономики для возрождения своего влияния, поэтому – как мыслят американцы – разрушение этой силы должно вести к новому периоду российской слабости.

География и развитие

Однако для понимания корней российского могущества необходимо рассмотреть реалии российской экономики и её роль. В таком ракурсе последние несколько лет почти наверняка представляют всего лишь отклонение от «нормы», – и здесь мы говорим отнюдь не только о постсоветском коллапсе.

Экономика любой страны в очень большой степени отражает её географию. В Соединённых Штатах сеть рек, соединённых между собой, речные маршруты внутри страны вдоль берегов Залива (т.е. в южных штатах Техас, Луизиана, Миссисипи, Алабама и Флорида, омываемых водами Мексиканского залива – прим. пер.) и Атлантики, протяжённость залива Сан-Франциско, многочисленные реки, текущие в океан по восточным склонам Аппалачей, изобилие идеальных мест для строительства портов – всё способствовало лёгкому развитию страны. Расходы на транспортировку товаров были почти нулевыми, и с трудом зарабатываемый капитал мог быть вложен в иные начинания. Результатом стала грандиозная экономика с таким же грандиозным заделом, позволяющим конкурировать с кем угодно.

Российская же география являет собой полярную противоположность американской. Российские реки практически не соединены между собой. В стране есть несколько крупных рек: Печора, Обь, Енисей, Лена и Колыма, но они являются «стоками» из почти ненаселённой Сибири в Северный Ледовитый океан, что делает их бесполезными для коммерции. Единственная река, которая протекает через сердцевину страны, Волга, впадает не в океан, а в окружённое малонаселённой сушей Каспийское море, центр малонаселённого региона. К тому же, в отличие от Соединённых Штатов, у России мало полезных портов. Калининград отрезан от основной российской территории. Финский залив замерзает зимой, изолируя Санкт-Петербург. Единственные глубоководные и тепловодные океанские порты, Владивосток и Мурманск, лежат просто чересчур далеко от Центральной России, чтобы быть действительно полезными. Так что в то время как география вручила Соединённым Штатам превосходную транспортную сеть бесплатно, России приходится использовать каждую наличную копейку на то, чтобы связывать свою землю воедино дорогостоящей сетью автомобильных дорог, рельсовых путей и каналов.

Одним из побочных эффектов этой географической ситуации явилось то, что у Соединённых Штатов имелся лишний капитал, который они могли посвятить финансовой сфере в относительно демократической манере, тогда как хронический дефицит капитала подталкивал Россию к концентрации всех своих скудных капитальных ресурсов в одних руках – в руках Москвы. Поэтому, пока Соединённые Штаты становились символом свободного рынка, Россия (неважно, Российская ли Империя, Советский Союз, или Российская Федерация) всегда тяготела к центральному планированию.

Всерьёз индустриализация и милитаризация России начались только под руководством Иосифа Сталина в 1930-е годы. Под централизованным планированием были национализированы все отрасли промышленности и услуг, а лидерам индустрии были назначены заранее определённые объёмы производства.

Возможно, самая заметная разница между западным и русским путями развития – это разница в использовании финансов. Когда Сталин начинал свою грандиозную экономическую программу, не было возможности взять международные займы под строительство экономики, как потому, что новое правительство отказалось от уплаты долгов царского режима, так и потому, что индустриальные страны – потенциальные кредиторы – сами боролись с начинающимся экономическим кризисом (таким, как Великая Депрессия).

Поскольку займы и кредиты были недоступны, Сталин обратился к другому центрально-контролируемому ресурсу, который мог бы «профинансировать» развитие России, а именно, к рабочей силе. Профсоюзы были преобразованы в механизмы по захвату всех наличных трудовых ресурсов и увеличению производительности труда. Россия, по сути дела, всегда использовала рабочую силу вместо капитала, так что нет ничего удивительного в том, что Сталин – как и все российские лидеры до него – буквально загонял своё население в землю. Сталин называл это своей «революцией сверху».

В длительной перспективе такая централизованная система чрезвычайно неэффективна, поскольку она не принимает во внимание основные экономические движители предложения и спроса, не говоря уж о том, как она расплющивает обыкновенного работника. Но для страны столь географически грандиозной, как Россия, всегда было (и остаётся) вопросом, осуществим ли вообще двигаемый финансами западный путь развития из-за нехватки транспортных возможностей и колоссальных расстояний. Возможно, Россия могла надеяться только на развитие через сокрушение своих трудовых ресурсов, и это же остаётся верным и сегодня.

В разительном контрасте с прошлыми веками, за последние пять лет гарантом российского развития стали иностранные деньги. Российские банки не зависели от государственного финансирования: свои финансы государство накапливало в крупных резервных фондах. Вместо этого банки получали финансы от иностранных кредиторов и заёмщиков [8]. Российские банки брали эти деньги и использовали их для кредитования российских фирм. Тем временем, российское правительство установило контроль над энергетическим сектором страны [9], создав совершенно отдельную экономику, которая только иногда пересекалась с другими аспектами российской экономической жизни. Поэтому, когда текущая глобальная рецессия привела к испарению зарубежных кредитов, сердцевина государственной (т.е. энергетической) экономики оказалась практически незатронутой, хотя остальная российская экономика была бесславно низвергнута.

С приходом к власти Путина Кремль стремился к созданию образа сильной, стабильной и финансово могущественной России. Эта видимость силы была краеугольным камнем российской уверенности в себе в течение нескольких лет [10]. Заметьте, «Стратфор» использует слово «видимость» а не «реальность». Что касается реальности, то российская финансовая уверенность в себе является исключительно результатом денег, принесённых в страну благодаря высоким ценам на нефть и природный газ – что, в основном, находится за пределами российских возможностей к манипулированию – а не результатом какой-либо перестройки российской системы. Как таковое, открытие, что «король-то голый», то есть что Россия, как и была, остаётся в полной финансовой дыре, является больше ударом по эго Москвы, чем сигналом о действительных изменениях в реальности российского могущества.

Реальность российского могущества

Таким образом, в то время как Россия теряет свою финансовую безопасность и финансовые возможности, которые на Западе сводятся к экономическому богатству, глобальная рецессия отнюдь не затронула реальность российского могущества. Россия, хоть сейчас, хоть исторически, никогда не зависела от чьего-то опустевшего кошелька, как и не использовала экономическую стабильность в качестве основания для политической мощи или социальной стабильности. Вместо этого Россия полагается на множество иных инструментов из своего набора. Некоторые из следующих шести столпов российского могущества сейчас сильны и уместны как никогда.

1. География. В отличие от своего главного геополитического конкурента, Соединённых Штатов, Россия граничит с большинством регионов, на которые она желает проецировать свою власть, и очень немногие географические барьеры отделяют Россию от её мишеней. Украина, Белоруссия и балтийские государства имеют нулевую географическую изоляцию от России. Центральная Азия укрыта расстояниями, но не горами или реками. Кавказ для России является чем-то вроде «лежачего полицейского», но прорусские анклавы в Грузии предоставили России безопасный плацдарм к югу от гор (если посмотреть с точки зрения августовской русско-грузинской войны). Даже если бы вооружённые силы США не были связаны войнами в Ираке и в Афганистане [11], Соединённые Штаты столкнулись бы с потенциально непреодолимыми трудностями в противодействии русским в так называемом «ближнем зарубежье» Москвы [12]. Россия может как угодно проецировать своё влияние и запугивать эти государства без особых затрат, тогда как даже символические ответные действия в регионе могут дорого обойтись Соединённым Штатам. В противоположность этому, такие места как Латинская Америка, Юго-Восточная Азия или Африка разве что пленяют российское воображение, но не более того. Кремль осознаёт, что может там разве что иногда, по случаю, устроить заварушку; соответственно распределяются и ресурсы (централизованно, разумеется).

2. Политика. Не секрет, что Кремль использует железный кулак для поддержания порядка в стране [13]. Немного найдётся в стране сил, которые правительство не может контролировать или не имеет для них своего противовеса. Кремль понимает, чем были революции (в частности, 1917-го) и крахи (в частности, 1991-го), и имеет в своём распоряжении механизмы для предотвращения их повторения. Этот контроль виден в каждом аспекте российской жизни, от единственной правящей политической партии до нехватки диверсифицированных средств массовой информации, ограничений на публичные демонстрации и инфильтрации служб безопасности в почти все аспекты российской системы. Это господство было укреплено при Сталине, и в последние годы оно возрождалось во время царствования бывшего президента, а ныне премьер-министра Владимира Путина. Данная политическая сила базируется вовсе не на финансовом или экономическом фундаменте. Напротив, её основания находятся в политических институтах и партиях, в отсутствии осмысленной оппозиции, и основания эти подкреплены вооружёнными силами и службами безопасности. Соседи России, особенно в Европе, не могут рассчитывать на такую же политическую силу, просто потому что их системы устроены по-другому. Устойчивость российского правительства и нестабильность государств в бывших республиках СССР и в большей части Центральной Европы последнее время позволяли Кремлю оказывать влияние на своих восточных соседей за пределами границ России. Теперь, как и раньше, когда какая-нибудь страна из бывших советских подданных – например, Украина – дестабилизируется [14], Россия немедленно вмешивается, как источник стабильности и авторитета, безотносительно к тому, выгадает или нет получатель московского внимания.

3. Общественная система. Вследствие политического контроля Москвы и экономической ситуации, российская система является социально-подавляющей. Длительное действие этого фактора привело к изменениям русского духа [15]. Как уже упоминалось, в советскую эру, в процессе индустриализации и милитаризации, работники трудились в самых жутких условиях ради блага государства. Российское государство очень ясно дало понять, что производительность и выживание государства гораздо важнее благосостояния людей. Это сделало Россию сильной и политически, и экономически, но не в том смысле, что люди получили право голоса, а в том, что люди не бросали вызов государству с начала советского периода. Русские люди, принимают они это или нет, продолжают работать, чтобы не навредить государству, даже если они не имеют с него пользы. Когда в 1991 году рухнул Советский Союз, Россия продолжала работать, хоть и немного бессистемно. Россияне всё так же ходили на работу, даже если не получали зарплату. То же самое наблюдалось в 1998 году, когда страна потерпела финансовый крах. Это ведь очень отличается от менталитета людей на Западе. Большинство русских людей не станет даже помышлять о массовых протестах, вроде наблюдавшихся в Европе в ответ на экономический кризис [16]. Напротив, правительство России может рассчитывать на то, что его люди будут продолжать поддерживать государство [17], и в стране будет мал уровень протестов даже в суровых условиях. Хотя сейчас в России и были единичные случаи вялых выступлений, они были направлены против финансовой ситуации, а не против роли правительства в финансах. На некоторых из этих демонстраций протестующие несли плакаты с надписями «Мы доверяем правительству, но не экономической системе». Это значит, Москва может рассчитывать на стабильность в обществе.

4. Природные ресурсы. Современная Россия владеет богатейшими природными ресурсами всех видов, начиная от пищи и металлов и кончая золотом и древесиной. Рынки могут падать и взлетать как на «американских горках», может обрушиться рубль, но у российской экономики всегда есть доступ ко всему необходимому для жизни. Многие из этих ресурсов имеют двойное назначение, позволяя Москве не только быть независимой от внешнего мира, но и эффективно проецировать свою силу за пределы границ. Российская энергия – особенно, природный газ – один из примеров. Европа зависима от российского природного газа в четверти своего спроса. Это гарантирует России устойчивый приток ныне скудного капитала, даже когда это и вынуждает Европу принимать серьёзно любые российские озабоченности. Такая энергетическая привязка совершенно открыто использовалась в качестве политического оружия [18], как путём повышения цен, так и путём прекращения поставок. Во время рецессии эффективность этого рычага только возросла.

5. Вооружённые силы. Российские вооружённые силы находятся в процессе широкой модернизации и реструктурирования [19] и восстанавливают свои основные способности ведения войны [20]. Конечно, остаётся ещё множество проблем [21], но Москва уже установила новую реальность с помощью военной силы в Грузии [22]. И хотя Тбилиси был определённо лёгкой мишенью, российские вооружённые силы выглядят сейчас совершенно по-иному из Киева – и даже из Варшавы с Прагой – чем из Пентагона. Даже в этом случае Россия всё более серьёзно опирается на свой ядерный арсенал для балансировки «военного уравнения» и обеспечения своей территориальной целостности [23] и стремится установить долговременный ядерный паритет с американцами. Как и энергетический инструмент[24], российские вооружённые силы становятся всё более полезными во времена экономических невзгод, поскольку потенциальные мишени русских пострадали гораздо сильнее, чем сама Россия.

6. Разведка. Россия обладает одной из самых сложных и могущественных разведывательных служб в мире [25]. Исторически, её единственным соперником были Соединённые Штаты (хотя сегодня, возможно, китайцы могут посоперничать с русскими и американцами). КГБ (теперь ФСБ) вселяет страх в сердца во всём мире, не говоря уж о России. Инфильтрация агентов и запугивание держали под контролем Советский Союз и его сферу влияния. Независимо от состояния Российского государства, разведывательное сообщество, управляемое Москвой, всегда было самым мощным её столпом. ФСБ и другие органы разведки проникли в большинство бывших советских республик и государств-сателлитов и даже в Латинскую Америку и Соединённые Штаты. Российская разведка просочилась в политические, разведывательные, военные и деловые институты во всём мире. Она может похвастаться своим проникновением в правительства, вооружённые силы и компании многих бывших советских государств вплоть до самого верхнего уровня. Российское правительство оказывает такому проникновению всестороннюю поддержку с момента, когда к власти пришёл Путин (бывший человек КГБ) и заполнил Кремль своей когортой [26]. Процесс инфильтрации агентов, как внутри страны, так и за рубежом усиливался последние полвека. Для его поддержания не требуется больших денег, требуется скорее владение «секретами ремесла», «ноу-хау» – а русские владеют ими в совершенстве. Одна из причин, почему России удаётся содержать эту систему на гораздо меньшие средства в сравнении с выгодой, которую она получает, это то, что российские разведывательные службы всегда опирались на людей, хотя русские и обладают некоторыми высокопродвинутыми технологиями в этой сфере. К тому же, Россия интегрировала в разведывательные службы и другие социальные сети, такие как организованная преступность и Русская Православная Церковь, создав изощрённую систему с низкими расходами. Российские разведывательные службы гораздо крупнее, чем аналогичные службы в других странах, и охватывают бОльшую часть мира. Но наиболее интенсивное внимание разведывательного аппарата сосредоточено на российской периферии, а не на более дорогостоящем «дальнем зарубежье».

Таким образом, российский финансовый сектор может развалиться на куски, но российское государство на самом деле на него и не рассчитывает в деле поддержания единства и стабильности или проецирования силы за пределы своих границ. Россия знает о своей плохой финансовой репутации, поэтому она зависит и опирается, где только возможно, на свои шесть остальных столпов, чтобы удерживать своё (самопровозглашённое) место крупного международного игрока. Нынешний финансовый кризис разрушил бы последние пять столпов любого иного государства, но в России он служит только укреплению этих основ. В последние годы у России определённо было «окно возможностей» для возрождения, пока Вашингтон был занят войнами в Ираке и Афганистане. Это окно всё ещё остаётся открытым из-за беззаботности Запада в отношении возрождения России ввиду финансового кризиса. Однако остальные государства, расположенные ближе к российским границам, понимают, что у Москвы есть множество более сильных, чем финансы, инструментов, чтобы вновь заявить о себе.

Хорошая отправная точка для небольшой др-р-р-раки.